Золотодобывающую отрасль ждет большая консолидация

Если цена золота продолжит снижаться, сделок по слиянию и поглощению станет больше, считает главный исполнительный директор компании Polymetal Виталий Несис

Текущая стоимость золота не стимулирует компании к реализации новых проектов. Игроки скрывают неспособность расти под сделками по слияниям и поглощениям. При этом если цена драгметалла продолжит движение вниз, то в отрасли усилится процесс консолидации, считает главный исполнительный директор одного из крупнейших российских золотодобытчиков — компании Polymetal — Виталий Несис. О проблемах в отрасли и перспективах развития компании он рассказал в интервью корреспонденту «Известий» Виктору Жирову.

— С начала года цены на золото постоянно росли, только в сентябре наметилось небольшое снижение. Какие цены на драгметалл вы ожидаете к концу 2016 года? Какие факторы будут оказывать наибольшее влияние?

— Краткосрочных факторов всего два — это результаты выборов президента США и решение Федеральной резервной системы США по ставке в начале декабря. В начале ноября, накануне выборов, ставка вряд ли будет изменена. В декабре же вероятность увеличения ставки оценивается рынком более чем в 50%. Не думаю, что будут глобальные перепады, и в краткосрочной перспективе, полагаю, можно ожидать $1,25–1,3 тыс. за унцию.

— Такая цена золота влияет на сделки по слиянию в отрасли?

— В глобальном контексте — да, влияет. Цена явно мала, чтобы оправдать инвестиции в новые производственные мощности. Стоимость драгметалла не стимулирует компании к реализации новых проектов. Игроки скрывают неспособность расти под сделками по слияниям и поглощениям.

В России начало года было выдающимся с точки зрения конъюнктуры — слабый рубль, хорошая цена на драгметаллы. Сейчас нефть подросла, рубль укрепился после заседания ОПЕК. Думаю, если цена на золото продолжит движение вниз, мы увидим большую консолидацию в золотодобывающей отрасли.

В России основным фактором активности на рынке слияний и поглощений остается кризисное состояние потенциального продавца. Если он может не продавать актив, то никогда этого не сделает, потому что его ожидания по цене намного превосходят все разумные пределы.

С 2007 года компания Polymetal провела два десятка сделок на рынке слияний и поглощений, в основном в России. Общий объем наших инвестиций в приобретение активов — $1,3 млрд. И большинство этих сделок проходили в ситуации, когда у продавца не оставалось альтернативы, так как он находился под существенным давлением внешних обстоятельств.

— При какой цене на золото инвесторы могут активизироваться?

— Если ориентироваться на отчеты аналитиков, то стимулирующие цены находятся на уровне $1,4–1,45 тыс. за унцию. Это уровень, который обеспечит достаточное воспроизводство текущих объемов добычи, чтобы они не падали.

II квартал этого года — первый за пять лет, когда мировое производство золота сократилось. В III квартале также ожидается сокращение. Тенденция уже начала проявляться, и она продолжится несколько лет. Это поддержит цены.

Несмотря на плохую конъюнктуру ряда прошлых лет, мировое производство росло за счет ввода в строй новых мощностей, которые начали строиться еще в хорошие времена, а также за счет проектов с высоким содержанием золота в руде. Сейчас таких проектов практически нет.

Во всем мире в этом году мы видим всего три новых значимых проекта в золотодобыче: Аметистовое — в России, еще один — в Мексике и один — в Буркина-Фасо.

— Какой объем средств ваша компания готова направлять на покупку активов?

— Если месторождение хорошее, мы готовы много заплатить, но найти такой актив крайне сложно. За Кызыл в Казахстане мы заплатили $620 млн, это большие деньги по сравнению с размером нашей компании. Но если бы мы нашли актив такого уровня и качества еще раз, не колеблясь заплатили бы такие деньги вновь. Однако месторождения подобного качества уникальны, и более реалистично ожидать намного меньшие сделки, с более скромными объектами. Тем не менее мы однозначно продолжим поиск новых проектов. Может, это будут месторождения на более ранней стадии освоения, еще не готовые к строительству, требующие инвестиций в доразведку.

Россия и особенно Дальний Восток очень существенно недоразведаны. Поэтому потенциал открытия новых качественных месторождений мирового уровня здесь очень значительный.

— Вы рассматриваете новые месторождения с точки зрения возмещения ресурсной базы или речь идет о росте бизнеса в целом?

— Пока у нас, за редким исключением, все проекты геологоразведки ориентированы на восполнение минерально-сырьевой базы действующих предприятий. Основная задача — обеспечить продолжение их работы через 5–10 лет. А новые активы мы рассматриваем с точки зрения роста самой компании — больше экстенсивное развитие, а не интенсивное, как в случае текущих ГРР.

— Какие новые проекты интересны? На что смотрите?

— Наш фокус остается на тех странах, где мы присутствуем, — это Россия, Казахстан и Армения. Однозначно, нас интересует золото и серебро, хотя мы и не против цветных металлов. Конечно, я всегда возлагаю большие надежды на геологоразведку. Надеюсь, по итогам этого года будет как минимум пара ярких результатов на Дальнем Востоке.

Основной упор мы делаем на содержание полезного компонента в руде, и здесь всё сильно зависит от региона и его инфраструктуры. Допустим, где-нибудь на Урале месторождение с содержанием 2 г на тонну золота может быть очень интересным, а в удаленных районах Магаданской области — не менее 10 г на тонну.

— Сколько средств инвестируете в геологоразведку?

— В этом году направим около $60 млн. Приблизительно тот же уровень, может, чуть меньше, будет в следующем году. По геологоразведке возможны колебания в зависимости от результатов сезона. К концу года у нас будет полная ясность.

В прошлом году мы заместили около 80% от нашей добычи за счет геологоразведки, или поставили на баланс около 32 т в золотом эквиваленте при добыче в 40 т. В этом году у нас пока меньше половины данных на руках, но я надеюсь на результат в том же диапазоне — около 80% от добычи. При этом в целом по итогам года мы свою сырьевую базу за счет приобретений расширим.

— Планируются ли корректировки прогноза компании по итогам работы за девять месяцев?

— Корректировок не будет, мы в плане. Все показатели, по которым мы ранее предоставляли прогнозы, — объем производства, себестоимость, капитальные затраты — без изменений. Так, в 2016 году мы планируем произвести 1,26 млн унций (39,2 т) драгметаллов в золотом эквиваленте, в 2017-м — 1,4 млн унций (43,5 т) и в 2020 году выйти на объем в 1,8 млн унций (56 т) в год.

Инвестиции компании до 2020 года составят около $1,4 млрд, с выходом через пять лет на средний уровень капвложений около $230 млн в год, в том числе около $50 млн — в геологоразведку.

— Какие финансовые инструменты вы используете сейчас?

— Текущая рыночная конъюнктура говорит в пользу классического банковского финансирования, включая двусторонние и синдицированные кредиты. Облигации намного дороже.

— Какой объем долга вам необходимо рефинансировать в следующем году?

— Мы не планируем наращивать совокупный объем задолженности, не планируем его изменять, нам комфортно.

До конца этого года нам уже ничего не нужно рефинансировать. В следующем году у нас объем около $150 млн. Рыночная конъюнктура такова, что мы никаких проблем с рефинансированием не видим, получим новые кредиты. Будем работать над улучшением профиля долга. Сейчас средняя ставка по кредитам компании находится на уровне чуть менее 4%.

— Планируются ли изменения в дивидендной политике? Переход на ежеквартальные выплаты?

— Ежеквартальные выплаты подразумевают ежеквартальную финансовую отчетность, на которую переходить не хотим. Сама дивидендная политика нас полностью устраивает. Мы, естественно, будем смотреть на рынок, у нас регулярная практика оценки текущей политики советом директоров. Но, я думаю, каких-то существенных изменений здесь ждать не стоит.

— Когда будет рассмотрен вопрос о выплате спецдивидендов и от чего это решение будет зависеть?

— В начале декабря. Зависеть оно будет от цен на драгметаллы. Сейчас цены упали. В начале года мы говорили, что спецдивидендов не будет. По мере того как цены росли, мы становились всё более оптимистичными по поводу вероятности такой выплаты. В конце сентября я бы сказал, что их вероятность была 50 на 50. После существенного падения цен в начале октября, я думаю, вероятность выплат уже меньше 50%.

Кроме того, большое значение для цен на драгметаллы имеет результат президентских выборов в США. Вероятность победы Хиллари Клинтон дополнительно давит на стоимость золота.

— Как вы относитесь к интересу инвесторов из Китая к золотым проектам в России?

— Я не вижу этого интереса, пока нет массовых примеров китайских инвестиций в российскую горнодобывающую промышленность. Есть только один — это Кызыл-Таштыгский ГОК в Туве. Больше никаких сделок нет, в ближайшей перспективе тоже.

Что касается кредитных ресурсов Китая, то мы уже привлекаем финансирование в российских «дочках» крупных китайских банков. Это очень важно, что китайские деньги из коммерческих банков реально появились в России. Потенциально они могут предложить очень выгодные условия.

— Планируется ли дальнейшая диверсификация бизнеса Polymetal в металлы платиновой группы или другие металлы?

— Пока у нас единственный проект в платиноидах — это Викша в Карелии. Проект в достаточно ранней стадии. Потребуется еще около трех лет, чтобы подготовить полноценное банковское ТЭО, подтвердить запасы и оценить объем инвестиций. На горизонте планирования в пять лет производить металлы платиновой группы мы не планируем. Это больше долгосрочная опция для компании.

С точки зрения диверсификации на среднесрочном горизонте в пять лет понятно, что будем производить золото и серебро с небольшим количеством попутных цветных металлов. Платиноиды для нас стратегическое направление, но говорить о конкретных объемах производства сможем только через несколько лет. Могу предположить, что это будет несколько тонн, не десятки.

— Возможно ли партнерство с другими крупными компаниями в этом направлении? Или частичная продажа активов?

— Наша стратегия не предусматривает отказа от партнерств, главное, чтобы они имели смысл. Всё продается, если цена хорошая. Но если будем продавать активы, то по привлекательной цене. Я считаю, что только слабые духом и недальновидные продают в период низких цен. Активы нужно продавать в период высоких цен, а в период низких, наоборот, покупать, чем мы и занимались в конце прошлого — начале этого года. Приобрели месторождение Комаровское в Казахстане и Капанский ГОК в Армении. Потом цены поднялись, и мы с рынка ушли. Если цены опять начнут падать, подумаем, имеет ли смысл вернуться.

— Расскажите про развитие активов в Казахстане. Планируются ли приобретения в этой стране?

— Приобретение новых активов зависит от рыночной конъюнктуры. У нас в Казахстане действующее Варваринское месторождение плюс два проекта на стадии развития. В 2020 году доля Казахстана в общем объеме производства компании составит около 25%.

Сейчас в Казахстане полным ходом идет подготовка нового Горного кодекса, поэтому пока процедура получения новых геологоразведочных лицензий еще не отработана. Мы ждем новый кодекс, чтобы в полной мере начать набор лицензионных площадей. Пока ограничиваемся локальными проектами в рамках действующих лицензий.

— Как идет развитие активов в Армении?

— У нас уже пару лет там есть геологоразведочный проект — Личкваз. В этом году мы купили действующее предприятие — Капанский ГОК. Видим очень большие перспективы увеличения объемов производства и улучшения экономических показателей, в том числе за счет объединения двух активов. В этом году инвестируем в них около $10 млн, в следующем — столько же. Сейчас производим там чуть больше 1 т золотого эквивалента, наша программа-минимум — выйти на 3 т, в лучшем случае — 4 т в 2019 году.

— С какими основными проблемами сталкиваются сейчас предприятия золотодобывающей отрасли?

— После бурного роста предыдущих пяти лет, когда было построено очень много перерабатывающих мощностей, основная проблема золотодобывающей отрасли — это восполнение минерально-сырьевой базы.

Необходима интенсификация геологоразведочных работ. Начавшиеся разговоры о юниорской бирже лишь отвлекают госорганы, недропользователей, всех участников отрасли от решения насущных проблем. У меня нет сомнений, что иностранные инвесторы на эту биржу не придут.

В России нет потенциальных инвесторов в начинающие геологоразведочные проекты. На Западе это обычно физлица с большим количеством денег, пенсионеры, которые знают что-то про геологию и решают 10% от своих активов направить на эти проекты, фактически сыграть в лотерею. В Канаде и Австралии очень большое число граждан интересуются горнодобывающей отраслью, у нас такого интереса пока нет.

Китайских же инвесторов, о которых сейчас много говорят, интересует только контроль в крупных проектах.

Но и в целом сейчас система госрегулирования в России пока не готова к таким проектам, если иностранные инвесторы вдруг захотят участвовать.

— Рассматриваете ли возможность размещения акций на зарубежных площадках?

— Перспективы размещения на канадских площадках равны нулю. Инвесторы оттуда не будут сейчас покупать российские бумаги. В Китае сейчас смысла нет тоже.

— До конца года могут провести торги по месторождению Сухой Лог. Будете ли участвовать?

— К этому вопросу нужно вернуться после публикации условий аукциона. Стартовая цена, сроки отработки, минимальные требования по объемам переработки и производства — всё это значимые факторы в принятии решения, насколько это интересно и интересно ли вообще.

---